В 1782 году была учреждена почтовая дорога между Пензенской и Тамбовской губерниями, так называемый Тамбовский тракт, который начинался на юго-западной окраине Пензы у Тамбовской заставы, представлявшей из себя два кирпичных обелиска, увенчанных двуглавыми орлами, полосатые сторожевую будку и шлагбаум.

В 1972 году вконец обветшавшие обелиски заменили новыми, повторившими форму прежних, а рядом восстановили и сторожевую будку со шлагбаумом и старинным фонарём. Внутри неё поместили диораму художника Н.Я. Евстигнеева «Старая Тамбовская застава», изображающую выезд из города высокопоставленного лица в сопровождении охраны на фоне вида старой Пензы.

Именно через Тамбовскую заставу проезжали высочайшие особы, почтившие своим посещением наш город, - императоры Александр I и Николай I, попечитель Московского университета, известный меценат и коллекционер граф С.Г. Строганов и шеф корпуса жандармов, начальник III отделения граф А.Х. Бенкендорф, писатель П.А. Вяземский, критик В.Г. Белинский, многие помещики, направлявшиеся в свои имения либо возвращавшиеся из них в губернский центр, но чаще всего – простые русские мужики, ехавшие из окрестных селений на пензенский базар, чтобы продать свой немудрёный товар, пушистые полотенца. Въезд с этой стороны в город был довольно-таки неудобным. Вот такую яркую картину в своих воспоминаниях запечатлел знаменитый юрист Н.С. Таганцев, приехавший в 1860 году студентом Санкт-петербургского университета в Пензу на каникулы:

«Въезд был в Пензу через Пешую слободу, многоизвестную тем, что она, каждый год выгорала, а потом на казённый счёт застраивалась. Потом нужно было проезжать против тоже местной известности, «Вопилы»-кабака, так прозванного потому, что стоял он рядом с огромною клоакою – болотом из чернозёмной грязи. Это была такая зловонная гуща, что редкий экипаж мог проехать её свободно, а нагружённые помещичьи возки (а Пензенская губерния была настоящее помещичье гнездо) и рыдваны четвёркою лошадей в ряд, нагруженные чуть не доверху перинами, на которых покоились проезжающий бары с домашней провизиею и всяким скарбом, обязательно застревали. Тогда проезжающие начинали звать на помощь, так сказать, вопить, и из кабака вылезали пребывающие там, как бы на дежурстве, непротрезвляющиеся пропойцы, уподоблявшиеся, так сказать, пауку-крестовику, притаившемуся в уголку раскинутой им сети и ожидающему злосчастную добычу, при легкомысленном пролёте завязшую в его хитроумной западне».